Сенькина суббота.

…вот и дома. На часах 20:00. Тапки с ног, в угол. Заглядываю в комнату. На старом маленьком
грязном, засаленном до черноты диване
лежит мать. Перегарищем шмонит так, что голова кругом. Окно в комнате на
распашку, подхожу, закрываю. Задёргиваю грязные мятые тюлины. Выхожу из
комнаты, заглядываю в кухню. Батя сидит спиной ко мне, перед ним ещё почти
целая бутылка водки. Обстановка в кухни не лучше чем в комнате. Газовая плита -
грязная и закоптелая в одном углу, холодильник - древний как египетские
пирамиды в другом. Год уже как не работает. В раковине две алюминиевые миски, по
которым бегают голодные мухи. Кажется, что и они скоро сдохнут, от цирроза. Еды
как таковой в доме нет уже несколько дней.
- Бать, денег в школу надо.
- А? – отзывается он. – Чё надо?
- Деньги говорю, в школу нужны.
- Больше нет, - говорит он и швыряет мне на стол полтинник.
Беру деньги, иду в свою комнатёнку. Тут относительно всего дома порядок. Вдоль одной стены кресло
– раскладушка, рядом стол, стул и небольшой шкаф. На столе конечно бардак,
тетради и книги кучей. Они уже давно не нужны. Пол года в школу не хожу.
Снимаю с себя всё.
Драную футболку в угол, носки туда же.
- Вот блин, - плюю на пол.
На штанине в низу дыра. Катастрофа, других то нет. А что поделаешь?
В шкафу лежит новенькая футболка, красная с зелёной полоской на рукавах. Купил сам. Нашёл на
помойке алюминиевый бидон и сдал на металл за три сотке. Одеваю её, на ноги
старенькие, но ещё вполне приличные кроссовки. Бабушка обещала купить новые, но
пенсия маленькая, самой не как не прожить.
- Что ж с портками делать, - думаю я.
Закатываю штанину ниже колена, дыра не видна. Завтра обрежу, будут бриджи. Ну, вот, вроде и
поприличнее выгляжу. Подхожу к грязному зеркалу, весящему на двери.
- Блин.
На лице грязь. Иду
на кухню мыться. Батя спит за столом уткнувшись в руки. Мою лицо. В бутылке ещё
половина. Беру её и выхожу из дома. На крыльце открываю пробку и делаю большой
глоток.
Выхожу за калитку.
- Эй, малой, - кричу я пацану, идущему по дороге.
- Что? – оборачивается тот.
- Дай позвонить по пять секунд.
-На, только по пять.
Беру телефон, набираю Гохин номер.
- Да.
- Здорово Гох.
- Это кто.
- В пальто. Сенька это.
- Эй, ты говорил по пять секунд.
- Отвали, ща отдам.
- А это ты Сень.
- Давай через 10 минут в беседке?
- Хорошо.
- Держи трубку, - говорю мальку.
Тот плачет.
- Вали, - даю ему подзатыльник, - бегом.
Малой с завыванием убегает.
Гошка точен. Ровно через десять минут он подъехал к беседке. А вернее сказать, въехал на своём
скутере прямо в неё.
- Привет Башмак, - говорит он.
Это моя кликуха.
- Здорово Горыныч, - отвечаю я.
- Ну, чё сегодня делаем?
- Гуляем, - отвечаю я, выставляя на стол в беседке початую
бутылку водки и швыряя на стол полтинник.
- Ооо. Вот это я понимаю, - говорит Горын. – У меня тоже
чуток есть.
Горын выгребает из
кармана мятую сотню, два чирика и железа рублей 15.
- Ооо, - в свою очередь радуюсь я. – На пятулю хватит.
- И на сухари ещё, – говорит Горын.
- Ну, чё, в магазин?
- Не, давай выпьем сначала для разгона.
Водка закончилась быстро. Сажусь сзади на скутер. Даже не задумываясь о выпитом. Мы так часто
гоняем. Горын что-то наколдовал с движком, и теперь его корыто летает аж 75 км в час.
Долетаем до магазина, берём пиво и сухарики.
- Ну что на танцы? – спрашивает Горын.
- Ага.
Летим. На перекрёстке кричу.
- Притормози.
- Херня, тут тачек не бывает. Проскочим.
Горын как всегда прав. Проскочили. Подъезжаем к клубу. Ко мне подбегает шкет Петька.
- Башмак, дай пивка.
- На, - говорю ему, а сам бью в нос. Кровь, сопли, всё
такое. Ну, извини Петюнь, не в настроении я сегодня.
Двадцать рублей осталось, берём два билета в кассе.
- Здрасти баба Машь, - говорю билетерши, держа пятюню за
спиной.
- Ваши билеты.
Горын протянул бумажки.
- Опять пьяные? Не пустить бы вас. Ааа, всё одно… - махает
на нас рукой.
Входим в клуб. Народу много. Сразу замечаю Верку, танцующую медляк с Васькой. Вот козёл.
- Спокойно, - говорит Горын, - давай сегодня просто потанцуем.
- Окей, присядем?
Мы садимся на лавочку и принимаемся допивать пиво. Медляк закончился.
- Я сейчас, - говорю я.
Подхожу к Верки.
- Привет.
- Здравствуй Сень.
- Чё он хотел?
- Сень успокойся и не вздумай его трогать.
- Что он хотел? – повторяю вопрос, выделяя каждое слово.
- Просто потанцевали.
- Просто потанцевали, - передразниваю я её. – А потом просто проведёт, а потом просто пое…
- Не твоё дело. Мы расстались с тобой две недели назад.
- Это ты рассталась, а я…я…Ты мне нравишься Вер.
- Я очень рада за тебя, но это не повод бить морду всем кто рядом со мной.
- Да ты вообще помнишь из-за чего мы расстались? – начинаю я орать.
- Да помню, - она тоже переходит на крик. – Ты нажрался как
свинья, набил морды Ромке и Стёпке, попал в обезьянник. Потом с утра, когда
выпустили, опять нажрался, а потом пришёл на мою улицу и орал что любишь меня.
- Извини, - говорю я, тихим голосом повесив голову.
- Нет, Сеня. Ты не исправим. Извини, меня Вася ждёт.
Я возвращаюсь к Горыну.
- Хана Ваську.
- Сень опять? Может не надо?
Опрокидываю в себя последний стакан пива
- Надо Федя, надо.
- Он же старше тебя, дурень.
- Пофигу.
Встаю. Подхожу к Верки и Васьки.
- Выйдем, – говорю Васи.
- Он некуда не пойдёт, - встаёт между нами Верка.
- Ну почему же, - говорит Вася.- Давай выйдем.
Я не выдерживаю и кидаюсь на него. Попадаю в челюсть, второй удар перехвачен. Чувствую, как кулак
соперника вгрызается мне в солнышко. Меня скручивает пополам.
- Урод, - хриплю я.
Он наклоняется ко мне.
- Вера же сказала, всё кончено.
Дыхание восстановилось быстро. Резко вскакиваю и бью в лицо.Снова удар перехвачен. Ответный выпад оппонента. Удар в лицо. Лежу. Чувствую, как из носа течёт тёплая кровь.
- Расступитесь, - слышу я голос нашего милиционера. – Что десь происходит? Ааа. Опять Башмаков
шалит.
- Почему это я? Это он меня ударил, - говорю я подымаясь.
- Ага. Конечно. Пройдёмте.
Выводит меня из клуба, ведёт к колонке.
- Мойся.
Мою лицо.
- Ну вот а теперь вали домой.
- Неа, - отвечаю я.
- Что, в обезьянник хочешь?
- Ха ха ха, - смеюсь я. Дядя Серёж, вы же знаете, что я не
пойду домой. Мне там не рады.
- Пропащий ты, - махает Сергей Викторович на меня рукой. – И
не помочь то тебе. 16 лет парню, а ума…
Снова махает рукой и уходит. Иду к клубу. Там Горын.
- Ну что набил морду, - смеётся Горын.
- Пиво хочу, - говорю я.
- Извини. Но денег больше нету, - Разводит Горын руками.
- Будут.
Какой-то парнишка заходит в кустики по нужде. Удар в затылок. В печень. Падает. Залезаю в карман.
Сотка. Беру, сваливаю.
- Вот и деньги. Давай валить отсюда побырому.
Прыгаем на скутер.
- В магазин?
- Ага.
Летим на максимуме. Снова поворот.
- Притормози, - кричу я.
- Херня проскочим.
На максимуме вкладываемся в поворот, вылетаем на встречку, свет фар ослепляет Горына. Руль в лево. В кювет. Вижу землю под собой. Удар. Тьма.

Очнувшись ,
понимаю, что лежу на какой-то кровати. Сил открыт глаза нету. Болит голова.
Рука тоже, очень. Сломана наверно. Долго лежу с открытыми глазами. Мысли
путаются в голове.
Проходит много
времени, прежде чем мне удаются разлепить глаза. В глазах всё плывёт и мутно.
Вижу три силуэта напротив окна. Понимаю, что нахожусь в больнице, в палате.
-Он очнулся, - слышу чей-то очень знакомый голос,
доносящейся как будто из другого измерения.
Силуэты
приближаются. Зрение немного проясняется и я наконец понимаю что двое из них
мои мама и папа. Но какие-то другие, совсем не такие как всегда. В чистой
одежде, даже в глаженой, а папа в кое то веки побрит. Кто же третий стоит у них
за спинами?
-Кто там? – спрашиваю я почему-то плохо слыша свой голос.
-Это Верочка, - доносится голос мамы, - твоя одноклассница.
-А Гарын где?
-Он в соседней палате, с ним всё хорошо, - отвечает приятный
Верен голос.
-Я люблю тебя Вера, - говорю я, - и вас тоже…
Глаза сами собой
закрываются, а язык не в силу более ворочать. Я начинаю проваливаться куда-то в
пустоту.
-Я тоже люблю тебя, - доносится откуда-то голос Верки.
Я всё глубже и
глубже проваливаюсь в непонятную для меня бездну.
-«Она меня любит», - мысль в голове.
Тьма поглощает меня целиком, и я полностью в ней растворяюсь…